Перевод В.П.Голышева. — М.: Ad Marginem press, 2013. — 272 с.
Коллекция эссе Сьюзен Сонтаг «О фотографии» впервые увидела свет в виде серии очерков, опубликованных в New York Review of Books между 1973 и 1977 годами. В книге, сделавшей ее знаменитой, Сонтаг приходит к выводу, что широкое распространение фотографии приводит к установлению между человеком и миром отношений «хронического вуайеризма», в результате чего все происходящее начинает располагаться на одном уровне и приобретает одинаковый смысл. Главный парадокс фотографии заключается, согласно Сонтаг, в том, что человек, который снимает, не может вмешаться в происходящее, и, наоборот, - если он участвует в событии, то оказывается уже не в состоянии зафиксировать его в виде фотоизображения.
То, что знаменитая книга критика, искусствоведа, общественного деятеля и режиссера Сьюзен Зонтаг «О фотографии» вышла на русском языке, – факт, несомненно, отрадный. Сборник эссе, вернее серия очерков, первоначально увидевших свет в американском журнале The New Review of Books между 1973 и 1977 годами, а затем изданных отдельным томом, по общему мнению искусствоведов, в том числе и отечественных, один из главных трудов о природе и философии светописи.
По своей значимости для профессионалов-фотографов, критиков, философов, журналистов, да и просто для всех, кто всерьез интересуется фотографией и современным искусством, с книгой Зонтаг может сравниться разве что программное исследование Ролана Барта «Camera Lucida», впервые изданное в России еще в 1997 году и прекрасно известное нашей читающей публике.
И не сказать, чтобы Зонтаг была у нас неизвестна. Ее дебютное эссе «Заметки о кэмпе» было напечатано в нашей стране в сборнике «Мысль как страсть» в том же 1997 году; с тех пор работы главной иконы американских интеллектуалов время от времени появлялись на прилавках книжных магазинов.
Впрочем имя Зонтаг на русском языке прозвучало даже раньше — в связи с ее книгой о поэзии Иосифа Бродского «Под знаком Сатурна».
Как же могло случиться, что возможность прочитать размышления Зонтаг о фотографии, одном из самых массовых и востребованных видов искусства, российские читатели получили только сейчас? Объяснение, по всей видимости, проще некуда:
в книге Зонтаг (в отличие от книги Барта) нет ни одной фотографии, и, скорее всего, именно поэтому у книгоиздателей дошли до нее руки только сейчас.
Парадоксально, но за эту вынужденную паузу стоит быть, скорее, благодарными. За прошедшие годы фотографирование, уже в первой трети XX века доступное практически каждому, стало обыденным занятием для всех, у кого в кармане есть мобильный телефон, окончательно уравняв в правах профессионалов и любителей. И хотя частично «О фотографии» и требует переосмысления (в эпоху повсеместной «цифры» странно читать о негативах, проявке или отпечатках, да и сам фотопроцесс кардинально изменился), вопросы, связанные с этикой и эстетикой этого вида деятельности, с принадлежностью этого таинственного занятия к искусству и журналистике, с природой и сутью фотографии, кажется, еще никогда не были столь острыми.
Есть ли моральная черта, за которую человек с аппаратом не может перейти, и где именно она находится? Ответственен ли фотограф перед объектом фотографирования и перед теми, кто видит снимки в газетах или на выставках? Отражают ли фотографии реальность и какую именно (в книге немало страниц уделено взаимосвязи фотографирования и сюрреализма); как взаимодействуют внешний мир и фотографирование и какие изменения в сознании порождает сам процесс фиксации событий в виде «картинок»? Обо всем этом Зонтаг размышляет на протяжении 275 страниц своего исследования.
И кажется, будто пишет она сейчас, о сегодняшнем дне, а не о далеком времени джинсов-клеш, группы Pink Floyd и войны во Вьетнаме.
Разумеется, как любой настоящий интеллектуал, Зонтаг не столько отвечает, сколько задает новые вопросы, ни на чем не настаивая и никого ни к чему не принуждая. Ее эрудированность в области фотографии, кино, живописи, философии; ее умение рассматривать проблему со всех сторон, сумев отстраниться даже от собственных политических взглядов, вкусов и предпочтений, глубина ее рефлексии, не позволяющая догмам останавливать ход мысли и литературный дар (что ни фраза, то афоризм), блестяще переданный одним из лучших российских переводчиков Виктором Голышевым, кажутся безграничными.
