Т.1: Германские языки и вопросы индоевропейской ареальной лингвистики. — М.: Издательство АН СССР, 1962. — 204с.Ответственный редактор тома М. М. Гухман.Авторами настоящего тома являются: П. С. Чемоданов — глава первая «Место германских языков среди других индоевропейских языков», Э. А. Макаев — глава вторая «Понятие общегерманского языка и его периодизация», В. М. Жирмунский — глава третья «Племенные диалекты древних германцев».
Библиографический указатель составлен И. Н. Анацким и П. П. Семенюк, именные указатели и указатели слои — Е. Ф. Демьянюк.
Том подготовлен к печати Е. С. Кубряковой при участии И. Н. Анацкого, Е. Ф. Демъянюк и И. А. Сизовой.Как уже отмечалось ко введении, содержание первого тома отчасти выходит за пределы собственно компаративистики. Центральным вопросом, чрезвычайно важным для освещения всего комплекса проблем, уже непосредственно связанных с сравнительно-историческим изучением древнегерманских языков, является вопрос о месте германских языков среди других родственных языков индоевропейской семьи, проблема установления того ареала индоевропейской общности, из которой вычленяется германский ареал, определение границ и временных рамок существования германской языковой общности, проблема периодизации и дальнейшего диалектного членения самого германского ареала. В этом отношении решение поставленных задач тесно соприкасается с решением ряда задач в других областях языкознания (и не только языкознания), в частности пространственной (ареальной) лингвистики.
Круг задач пространственной лингвистики очень широк: проблема членения индоевропейской языковой общности, образование крупных ареалов, формирование отдельных групп индоевропейских языков, в том числе германской, определение степени родства между отдельными группами и языками, а также установление принципов данного определения, — все эти вопросы подлежат ее ведению.
В классической индоевропеистике был утвержден догмат о том, что германские языки, относящиеся к группе языков кентум, тесно связаны с кельтскими и италийскими языками и обнаруживают лишь незначительное количество общих изоглосс с балтийскими и славянскими языками, так как последние причислялись к языкам сатем. В последние десятилетия данный вопрос радикально пересматривается. Уже сейчас можно утверждать, что германские языки не в меньшей степени связаны с балто-славянскими языками, чем с языками западного ареала индоевропейской языковой общности.
Немалую услугу в определении степени родства и установлении процессов контактирования может оказать лексика, позволяющая прийти к неожиданным и в то же время вполне обоснованным выводам. В XIX — начале XX в. было выдвинуто положение о том, что степень языкового родства определяется в основном фонетическими и морфологическими критериями; в настоящее же время не подлежит сомнению, что здесь может быть использована и лексика. Пожалуй, единственным уязвимым местом в использовании лексических критериев является то, что применение принципа относительной хронологии к лексике предполагает иные приемы, чем по отношению к фонологическому, фономорфологическому и морфологическому аспектам языка. Тем не менее и в этом плане можно добиться значительных результатов, если учесть, что выделение разновременных лексических пластов достигается путем сравнения не столько корнеслова, взятого сам по себе, сколько путем сопоставления целостных структурных единиц, включая их словообразовательные формативы, с учетом древних индоевропейских фономорфологических моделей и более поздних инноваций. Вместе с тем, вследствие особенностей самой лексики, установлению относительной хронологии явлений способствует содержание лексики — наличие отдельных слов или тематических групп слов, обозначающих те или иные реалии (ср., например, название бронзы и железа, или терминов охоты и земледелия). К тому же и опыты лексико-статистики (глоттохронологии) убеждают в том, что внедрение принципов относительной хронологии в лексику вполне возможно. Быть может, и по отношению к германскому материалу применение лексико-статистики, которая пока еще требует значительного уточнения и усовершенствования, поможет в будущем решению или разъяснению некоторых проблем. Бесспорной представляется нам, во всяком случае, целесообразность применения лексических критериев (в сочетании с критериями другого рода) для решения определенных проблем, возникающих в связи с изучением сложных процессов языкового контактирования (см. главу первую).
* * *
Внедрение принципов относительной хронологии оказывается чрезвычайно существенным и при определении архаизмов и инноваций как в индоевропейских, так и германских языках. Две важные особенности отличают компаративистику XIX и начала XX вв. : 1) возведение различных образований в отдельных индоевропейских языках к праязыковой эпохе и 2) обусловленное этим фактом стремление отнести различные языковые явления к возможно более раннему периоду. В отношении германских языков это сказывалось в том, что, например, германское передвижение согласных относили ко II тысячелетию до н. э., закон Хольцмана — к середине I тысячелетия до н. э. вычленение отдельных западногерманских группировок — ингвеонской, иствеонской, эрминонской — к VII в. до н. э. и т. д. В конечном итоге совершенно искажалась историческая перспектива, а развитие германских языков, как мы указывали выше (см. Введение), ошибочно излагалось как цепь утрат многочисленных категорий индоевропейского праязыка. В настоящее время данная концепция, продолжающая существовать в ряде пособий по сравнительной грамматике германских языков, явно пережила себя и должна быть отвергнута как не соответствующая уровню современных данных. Именно в последние десятилетия в свете осмысления новых данных, поступающих в распоряжение исследователя — материала древнегерманской топонимики и ономастики, а также рунологии, древнегерманской диалектологии, этнологии и истории — в ряде работ было со всей определенностью подчеркнуто, что вычленение германской языковой общности из западного ареала индоевропейских языков имело место в относительно позднее время и что образование отдельных ареалов германской языковой общности относится лишь к последним векам до и первым векам после нашей эры. В связи с этим становится понятным, что в последние десятилетия усилился интерес как раз к структурным особенностям германских инноваций, а также к процессам параллельного, но независимого развития явлений в разных германских ареалах и к осмыслению этих процессов с точки зрения методики современной диалектологии. И в данном аспекте картина членения германской языковой общности, набросанная в XIX и начале XX в., существенно отличается от той картины, контуры которой вырисовываются в настоящее время в результате успехов, которые были достигнуты индоевропейским и германским языкознанием в первой половине XX века.
